Произведение «Мертвые души» по фразе «Полюбили нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит»

Произведение «Мертвые души» по фразе «Полюбили нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит»

Повествование в «Мертвых душах» начинается с описания странствующего помещика Павла Ивановича Чичикова, чьи цели и намерения скрываются за беспрестанной улыбкой и учтивостью. Подобно густой облачности, окутывающей утраченное солнце, его деяния медленно рассеивали тьму на просторах русской провинции.

В какой-то момент пути своей, завязавших узелки на каждом смысловом перекрестке, сталкивается Чичиков с разнообразными личностями, каждая из которых наделена своеобразием и эксцентричностью. Именно среди таких встреч попал он однажды на светский прием, где мнение о нем не составляло противников.

На приеме сияла гладкая, обтянутая шелком и жабо фигура Манилова, чьи черты лица напоминали старую икону, ранилось добрым и сердечным смехом. Чичиков, подойдя поближе, с незлобивой почтительностью поинтересовался:
— Как поживаете, сударь мой, Манилов?

— Да вот, видите ли, — засмеялся тот, — все болею и грежу, что у нас тут «Мертвые души» дурно кумятся, из-за которых закладывается по Руси всякая пакость… Услужить бы хотелось.

И тут ввел Манилов гостя в уютную комнату со стенами, украшенными резными карнизами и пышными занавесями. Там за столом сидела жена Манилова с дочкой на коленях, которая на манеру маленького ангела обняла шею матери. Выражение на лицах их было безмятежным, как будто они ожили в промоутенной балетной пьесе.

— Вот смотрите же, Павел Иванович, — Манилов обращается ко всем, — полюбит кто нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит.

Чичиков, не обнаруживая ни тени смущения, ответил любезно:
— Ваша правда, дорогой Манилов. Тому, кто умеет ценить сокровенные качества человеческие, разные образы любы осьмого достоинства.

Немного помрачнев, улыбаясь трагично, как бы вспоминал Манилов своих первых испытаний и дневных отлучек. Ибо лежала перед ним душа вся в потемках, свернувшаяся книгами, как летопись на годы забвения. В этом чутком переживании искала покоя его душа среди гипотетических судеб «мертвых», придут ли они некогда к миру.

Поняв, однако, что бег мыслей его возымел нелепое, вернулся Манилов с улыбкой показывать гордость хозяйскую и был приготовлен поведать новую историю столь удивительной жизни.

Столь велико обрамление, столь дивно слово, что растворяются тени и смыслами переплетаются судьбы в сих ладонях русской провинции. И, подобно светлым цветов водной ряди, плывут на ладьях Чичиковских мечтаний образы даримых душ, которые возлюбили черненькими, а беленькими их всякий полюбит.

И вот, продолжая дорогу свою, все более укоренялся в понятии Чичиков, что великая цель его — дарить людям надежду, возвысить духовно и ведет вперед к грядущим подвигам, к новым рассветам. И так шагал он далее по земле русской, ибо обителями его стали терпение и труд, державшиеся даже на пороге вечности.