Сочинение Полковник на балу и потом – где истинное я?

Полковник Сидоров занимал всегда почетное место в высшем свете, и его появление на балу было событием, которое ожидали с нетерпением. В тот вечер особняк князя Разумовского был украшен с необычайной роскошью: зеркала, в которых отражались яркие огни, создавали иллюзию бесконечного зала, а нежные мелодии оркестра переливались, словно сами были частью убранства.

Полковник вошел, и шепот прошелся по залу. Взгляд его был сознательно строгим, осанка – идеальной. Он неспешно шел вдоль длинных рядов гостей, и каждый, к кому он обращал свой взор, облегченно вздыхал, как бы заверяя себя, что полковник удостоил его своим вниманием.

Разговоры прерывались на мгновение, когда Сидоров принимал участие в дискуссиях. Его слова, весомые и рассудительные, заставляли слушателей замирать в почтении. Но несмотря на все своё внешнее величие и непререкаемую уверенность, глубоко внутри полковник шел на встречу самому себе, своему истинному "я", которое тихо скрывалось за маской благообразного офицера.

Васильев, его давний боевой товарищ, стоял у окна, наблюдая за огнями большого города. Заметив полковника, он поднял бокал в знак приветствия и пошел ему навстречу.

- Михаил, старый друг, рад видеть тебя здесь! - Васильев улыбнулся, его глаза блеснули искорками искреннего удовольствия.

- Александр, - кивнул Сидоров, - балы не моя стихия, как ты знаешь, но долг службы требует.

Несколько минут они обменивались новостями, воспоминаниями, когда вдруг полковник, видимо, решился раскрыть то, что копилось в его душе:

- Знаешь, Александр, вот стою я здесь, среди всей этой суеты, а сам думаю, где же мое истинное "я"? - Сидоров говорил тихо, так чтобы только Васильев мог услышать.

Собеседник внимательно посмотрел на него, печально улыбнулся и тихо ответил:

- Твое "я", Михаил, - это тот человек, которого я знаю много лет. Тот, что остается в тишине своего дома, подальше от светских ярмарок и блеска. Это тот, кто в сумраке под звездным небом мечтает о простых радостях жизни и искренних чувствах.

Полковник задумался. Он знал, что Васильев прав. Глубоко внутри, под слоями пышных мундиров и повышений по службе, жило его истинное "я" – простое, искреннее, человечное. И в ту ночь, под звуки вальса и блеск люстр, он впервые позволил себе признать его существование, даже если только про себя.

Бал продолжался, гости веселились, но полковник Сидоров уже знал: его настоящее "я" не здесь, не в этом роскошном зале, а там, где сердце его обретает покой и подлинное счастье.