Сочинение про толстого

Толстым его называли с самого детства. Даже не просто Толстым, а именно так: Тол-с-тым. В этом прозвище тянулся неизбежный сарказм и кривота людских душ, не умеющих скрывать язвительных усмешек. Толстый привык уже, что где бы он ни появился, люди замечают его. Сначала замечают — а потом стараются избежать. И каждый новый день приносит ему очередную дозу глумливых взглядов и приосаниваний.

Имя свое он уже давно растерял. В домашних стенах ещё называли его Тимофеем, но на улице, в школе, на работе — успели забыть. Казалось, что он был лишен иных качеств, кроме как быть Толстым. Он был таким уж точно с малых лет — кадетской картинкой из прошлого с круглыми щеками, мягкими как тесто, и ногами, что не позволяют идти быстро.

Однако Толстый был добродушным человеком. Добродушие светилось в его меланхолично-улыбчивых глазах, когда он помогал кому-то донести тяжёлую сумку или подсказывал путь заблудшему. В нём не было злобы, хоть жизнь и нечестно распорядилась его судьбой, словно примере содействия дурной мастерицы. Он был умён — несмотря на то, что учителя в школе называли его медлительным и даже тугодумом.

Толстый любил читать. Книги становились его утешением, убежищем от этих длящихся насмешек. Каждую субботу он отправлялся в местную библиотеку, где между рядами читал и читал, забывая о своей индустриально-громоздкой фигуре. Он погружался в страницы и терялся в них, искал ответы на вопросы, которые никто, кроме страниц, не мог понять.

Его мечта была стать архитектором. «Толстый архитектор, такого же нигде не видели!» — глумились сверстники. Но он не сдавался. Он рисовал чертежи и макеты в тетрадях, что бережно хранил под подушкой. Тетради, которые были не известны никому, кроме него самого и тех несчастных страниц, что держали его мечты.

И вот однажды, в библиотеке, Толстый встретил её. Её звали Катя, и она была студенткой архитектурного колледжа. Она пришла туда искать редкую книгу по дизайну. Её стройные пальцы перебирали страницы чертежей, и её глаза сверкнули, как изумруды на ярком летнем солнце. Они встретились взглядами — и внезапно, оба почувствовали искру.

Она заметила его добродушие и умение видеть мир иначе. А он был потрясён её красотой и откровенностью. Катя не смеялась, как другие. Она сказала: «Ты можешь стать великим архитектором, я вижу это... человек видит сущность, а не внешний вид.»

Толстый впитал эти слова, как губка. И они стали началом его новой жизни. Он отказался от насмешливого прозвища, от чего-то, что долгие годы определяло его. С ним было только его настоящее имя и будущее, полное надежд. И однажды он станцевал каждый удар сердца с любовью, уверенностью и великим обещанием — стать тем, кем он всегда мечтал быть. И он стал.