Маленький человек в произведении «Тоска»

Смеркается, на город опускается густой, маслянистый туман, будто с трудом вытесняя последние остатки дневного света. В этой полусумеречной твердости звучат шаги, гулко отдающиеся от мокрой брусчатки. Это Евгений Иванович – мелкий клерк одной из бесконечных городских контор – спешит домой. Все в его облике внушает неудобство и неуклюжесть: слишком большой поношенный плащ, залысина на макушке и глаза, усталые и полные тоски.

В этих глазах затаился особый вид грусти – грусть постоянного материала, грусть человека, никогда не пережившего значительных событий, не отличившегося ничем выдающимся. Его жизнь – бесконечная череда однообразных будней, неотличимых один от другого, где каждое утро начинается с поднятия тяжёлых век и нытья артритных суставов, а затем – монотонная работа за счётной машиной под поручительство начальства.

Боже, как ему надоела эта рутина! Каждое утро он кидает взгляд на часы, и от их монотонного тика поднимается легкий зуд незавершенности, неведения, которые терзают его душу. Это сумасшедшее желание выйти, вырваться из этих металлических объятий жизни – и толчком служит сама мысль о неизменности, о том, что пройдет 10, 20, 50 лет, а ничего не изменится.

Вечера для него станут временем мучительного раздумья, когда он погружен в ненужности и незамененности в этом мире. С единственным его другом – немолодым котом Муркой – он делит свои мелкие радости и глубинные печали. Было бы правдой сказать, что самой огромной мечтой его жизни была простая человеческая теплота и понимание, быть может, встреча с кем-то, кто взглянет на него иначе, не как на статистическую единицу в системе, но как на человека, живого, чувствующего.

Ах, эти грезы Евгения Ивановича! Они окрашены серо-белыми тенями, они так невнятны и неопределенные своей исходной точкой, что каждый день входят и выходят из сознания, как гости, о которых забыли позаботиться. Тоска его тем сильнее, чем больше он задумывается о бесплодной и бесперспективной этой неукротимой круговертии.

Слова и страницы накапливаются, как бессмысленные рифмы, и от этого его душу охватывает тоскливая усталость – бесконечная, тяжелая, как свинец. И вот уже снова звучат звонкие шаги по брусчатке, вновь прокладывают тропу эти безысходные вечера, и вновь Евгений Иванович думает: «А есть ли у меня шанс на что-то другое? Могу ли я изменить хоть что-то в своей серой, невыразительной жизни?»

Ответ не приходит, только холодный ветер гонит вперед, не позволяя остается нему замечанным одиночеству. И вот опять он оказывается на пороге своего скромного жилища, закрывает дверь и оставляет за ней целый мир, полный чужих лиц и шумных улиц. Здесь, за дверью, он один – с Муркой, его старой и единственной подругой, и с неразрывной спутницей – тоской, разъедающей его душу изнутри.