А. П. Чехов «Крыжовник»

На берегу реки, среди обширной русской степи, стоял небольшой домик помещика Ивана Ивановича Чимши-Гималайского. Этот бездетный человек давно отступил от шумного и полного житейских тревог города к тишине сельского благополучия. Дом его был окружён садом, в котором дорожки, как змеи, петляли между клумбами, и все кусты и деревья были тщательно подрезаны и ухожены. Особой гордостью Ивана Ивановича было несколько кустов крыжовника, которые он лично привез многие годы назад, когда впервые ощутил желание уйти от суетного и напичканного заботами света городской жизни.

Иван Иванович рос в многодетной семье бедного дьячка, и окна их комнат выходили на серые, скучные улицы подмосковного города. Ему с детства мечталось об уюте, покое и своём собственном кусочке земли, где можно будет посадить сад и растить вкусные, гроздьями наливающиеся крыжовники.

Однажды в тёплый летний вечер, когда тяжелое солнце уже садилось за горизонт, Иван Иванович пригласил к себе своего друга, старого учителя гимназии, и его жену по случаю пятилетия своего отъезда из города. Друзья селись на открытой террасе, щурясь от ярких лучей закатного солнца и беседуя о прошедших днях молодости.

— Не знаю, что меня привлекло тогда к этим кустам, — задумчиво говорил Иван Иванович, разрезая крылышко жареной утки, — но я думал о них каждый день, пока не смог их посадить. Это было для меня как символ спокойствия и умиротворения.

— Ты странный человек, Ваня, — улыбнулся его друг. — Ты всегда обожал мечтать о таких простых вещах, как крыжовник. Ведь ты был лучшим учеником в гимназии, тебя ждали большие дела и достижения.

— Ах, друг мой, — задумчиво произнес Иван Иванович, — достигать великих целей — это благородно и возвышенно, но где-то в глубине души всегда теплится желание простого человеческого счастья, чтобы уходя из этого мира, унести с собой воспоминание о сладком вкусе крыжовника на губах и тихом спокойствии своего сада.

Ночь опустилась на степь, потухли звезды, и лишь редкий светильник в доме оставался свидетелем медленно угасающих разговоров двух старых друзей. Вдалеке, в густой темноте, поскрипывало что-то: может, ветви деревьев, а может, ветер, несущий по степи старую память уплывающих лет.